Из фондов архива

Один из основателей города Ставрополя бригадир Леонтий Яковлевич Соймонов был женат на Прасковье Андреевне Чаплиной, дочери дмитровского стольника Андрея Ивановича Чаплина. Дочь Соймонова Аграфена Леонтьевна (1719-1771), вышла замуж очень молодой, почти девочкой, за Степана Федоровича Апраксина (1702-1758), а в 1755 г. родилась ее старшая дочь, Елена. Аграфена Леонтьевна была пожалована в действительные статс-дамы Императрицей Елизаветой Петровной 26 октября 1756 г.

Императрица Екатерина II писала о Соймоновой-Апраксиной: «Все шесть месяцев царствования Петра III я ни во что не вступалась, кроме похорон покойной Государыни. Я брала советы от старых дам, графини Марьи Андреевны Румянцевой, графини Анны Карловны Воронцовой, от фельдмаршальши Аграфены Леонтьевны Апраксиной».

Муж Аграфены Леонтьевны генерал-фельдмаршал Апраксин, не будучи военным, был назначен главнокомандующим русской армией во время Семилетней войны, но даже победу при Гроссегерсдорфе (1757), одержанную благодаря мужеству русских солдат и офицеров, фактически обратил в неудачу, неорганизованно отведя армию за Неман. Е.П. Янькова вспоминала: «Он получал от своей дочери, княгини Куракиной, от зятя, князя Куракина, от друзей известия о здоровье императрицы, которое становилось все хуже и хуже. Фельдмаршал Апраксин, считая опасность более крайней, счел долгом отступить, чтобы приблизиться к границам России, предвидя, что если последует кончина императрицы, эта война сейчас же окончится». В конце 1757 Апраксина отстранили от командования, обвинили в измене и арестовали. Апраксина по распоряжению императрицы Елизаветы заключили в небольшом дворце близ Санкт-Петербурга у места, называемого Три Руки.

Около трех лет томился он под судом и скончался внезапно 26 августа 1760 г. О его смерти сохранилось предание, будто императрица, недовольная медленным производством следствия, спросила: отчего так долго продолжается это дело. Ей отвечали, что фельдмаршал не признается ни в чем, и они не знают, что с ним делать. «Ну, так, - возразила государыня, - остается последнее средство, прекратить следствие и оправдать невинного». После этого разговора, на первом заседании следственной комиссии фельдмаршал по-прежнему утверждал свою невиновность. «Итак,  - сказал один из членов, - остается нам теперь употребить последнее средство». Не успел он закончить, как вдруг апоплексический удар поверг Апраксина мертвым на землю. Следствие не выявило доказательств измены Апраксина.  Он был похоронен в Петербурге на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. Спустя время, потомки отнеслись к памяти полководца более благосклонно, чем современники.

Аграфена Леонтьевна после падения мужа, выну­ждена была оставить двор и по смерти его, в 1760 г., удалилась в свою подмосковную вотчину Ольгово. При восшествии на престол Петра III Апраксина получила позволенье вернуться в Петербург и заняла прежнее видное положение при дворе. Скончалась А. Л. Апраксина 28 октября 1771 г. и похоронена в Санкт-Петербурге, на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. Е. П. Янькова рассказывает об Апраксиной, что, вследствие постоянных отлучек и походов мужа «всем заведовала его жена и, должно быть, она была скупенька; как пона­добятся деньги, вот он и придет к ней: «Ну-ка, Леонтьевна, распоясывайся, расставайся с заветными, давай-ка денежек». По словам П.Ф. Карабанова, Аграфена Леонтьевна Апраксина „была одарена возвышенными и благородными чувствами». Она домовито распоряжалась и заведовала делами мужа, постоянно находившегося в походах, но при этом делала много добра. «А третья дочь генерала Степана Апраксина, умерла от оспы. Старшая становилась очень красивой ей было 13 лет, она вышла замуж за князя Куракина, второй было только шесть лет; она была тогда чахоточной, онапотом вышла за Талызина».

Внучка генерала Леонтия Соймонова, знамени­тая по своим амурным похождениям, княгиня Елена Степановна Куракина (-1769) была невольной виновницей выхода указа 18 февраля 1762 г. о дворянских вольностях. Князь М.М. Щербатов в сочинении «О повреждении нравов в России» писал: «Княгиня Елена Степановна Куракина была приведена к императору Петру III, который, пытаясь    скрыть от прежней своей любовницы Елизаветы Романовны Воронцовой, что он будет веселиться с новой возлюбленной, сказал секретарю Волкову в присутствии Воронцовой, что займется с ним ночью важным делом и распорядился написать указ. Волков написал манифест о вольности дворянства». Елена Степановнасостояла в долгой и серьезной связи с Петром Ивановичем Шуваловым, с помощью которого она избавила своего отца от жестокого наказания. Елена Степановна особа была исключительно красивая - и нрава самого легкомысленного,  «одна из отличных природных щеголих, темноволосая и белолицая, живая и остроумная красавица». Григорий Орлов, служил адъютантом  генерал-фельдцейхмейстера графа Петра Шувалова.

Миллионные  доходы  Шувалов имел не с пушечной пальбы, он был первым  капиталистом  России,   монополизировавшим   в   стране торговлю  рыбой,  табаком  и  солью. В один из  дней,  обедая  при  дворе, Шувалов  принес в Артиллерийскую контору громадный ананас со стола царицы, еще не ведая, что  этот  заморский  фрукт,  вроде бомбы, сейчас же взорвет его счастье и благополучие.  «Гришка, - сказал он адъютанту, - сам не съем и жене не дам попробовать. Хватай  ананас и отнеси его, сам знаешь кому!» - «Знаю», - отвечал Орлов, очень догадливый. Этот  ананас  привел  его в объятия княгини Елены  Куракиной.

«Куракина  была слишком опытная дама, и она поздравила  себя  с  находкой  лука Купидона,  постоянно  натянутого».  Шувалов   встретил  Орлова деловым вопросом: «А что моя душенька? Довольна ли ананасом?» - «Еще как! Велела поскорее другой присылать».   Своего успеха у женщин Орлов не скрывал. «Да нет же таких дураков, - говорил он, - чтобы получили орден и таскали его в кармане». Он афишировал княгиню Куракину, не заботясь о том, что скажет генерал-фельдцейхмейстер.

Орлов сделался сейчас же соперником своего начальника и победил его. Юный адъютант был молод, красив и силен. В нем уже замечались зачатки твердого и своеобразного характера, который вполне определился впоследствии и который с того времени он начал смело выказывать. Граф Петр требовал прекращения свиданий с Куракиной. Орлов не желал давать подобного обещания. На него одели оковы, но и это не могло сломить его упорства. В наказание за строптивость его отправили на войну с Германией.

Этим он обратил на себя всеобщее внимание, в том числе и Екатерины. Но он чуть было не расплатился дорого за свою победу. Шувалов не был человеком, способным простить подобную обиду. Однако вера Орлова в свою счастливую звезду и на этот раз не обманула его: Шувалов скончался, не успев отомстить. Муж Елены Степановны Куракиной, князь Борис Александрович Куракин был генерал-лейтенантом, сенатором, кавалером св. Александра Невского. Артистки, певицы   были возлюбленными сластолюбивого князя Александра Борисовича Куракина († 1818 г.), у которого, если верить А. М. Тургеневу, было до семидесяти побочных детей. На 31 году от роду князь Куракин постригся в монахи. После кончины Елены Степановны ее сыновья поставили на ее могиле надгробие работы скульптора Мартоса. Скульптура изображала склоненную женщину, рыдающую на могиле умершей княгини. На подножии обнимаются и плачут сыновья покойной. Все проникнуто горем, трагедией осени.

Н.Г. Лобанова,
начальник отдела учета, публикаций и использования документов архивного фонда РФ